Узбекистан: женское лицо узбекской правозащиты

 

Много чего плохого в жизни было и в правозащиту попала волею судьбы. Это еще до того, когда моего сына обвинили в преступлении и я пять лет ездила по зонам. В этих поездках приходилось помогать несведущим родственникам заключенных. Вот тогда-то и поняла, как важно помогать другим и ценить внимание к моей работе.

С 2007 года девять раз приходилось отбиваться от исков в клевете, хулиганстве и прочих «административных нарушений». Приходилось искать деньги на выплату штрафов. В конечном итоге чего пришлось продать квартиру. В одной из жалоб даже требовали, что «поскольку Довлатова является правозащитником, то должна быть помещена в психиатрическую больницу».

В 2010 году даже было обвинение по статье 277 Уголовного кодекса («Хулиганство, сопряженное с демонстрацией, угрозой применения или применением огнестрельного оружия», возможное наказание — 5 лет лишения свободы. Попала под амнистию в связи с очередной годовщиной независимости Узбекистана). А поводом послужила фиксация махинаций возле пункта обмена валюты. После избиения «валютными» спекулянтами, я тогда обратилась с заявлением в милицию и была признана пострадавшей стороной. Следствие изъяло из дела постановление о признании меня потерпевшей, такие реалии. Сейчас это выглядит курьезом, а тогда было совсем не смешно…

Раз уж мой текст публикуется здесь, то просто должна отметить работу дипломатов. Посольство США, к примеру, в Узбекистане было и остается местом, где с большим вниманием отслеживают ситуацию с правами человека в стране. Меняются послы, сотрудники уезжают в другие страны. Независимо от того, кто приходит на их место, я твердо знаю, что меня здесь выслушают.  Понятно, что в посольстве буквально через лупу оценивают узбекских активистов по одному критерию – искренности и непритворному желанию отстаивать права человека. Точно по таким качествам и мы, правозащитники, ценим всех тех, с кем находимся на постоянной связи. Это дорогого стоит! Сотрудники посольств многие годы следят за ходом судебных процессов с моим участием, своим присутствием давая понять, что я не одинока и мое дело правое!

И уж правильно будет утверждать, что такая многолетняя моральная поддержка посольства позволила привлечь внимание к нам со стороны других международных правозащитных организаций.

Не дают опустить руки и поддаваться провокациям новые волонтеры. Как и прежде, узбекская правозащита в основном представлена женщинами. Однако из маленькой женской инициативной группы мы трансформировались в группу «Открытая линия». Я благодарна Каримбековой Гульбахор, Умаровой Бибигуль, Виктору Кучерову, Диларом Джураевой, Дильбар Ташмухаммедовой, Туркменову Сабиджону, Кларе Сахаровой и Светлане Дерютиной. И в карантин мы, как могли, вели и ведем мониторинг нарушений прав человека в стране, в том числе и среди заключенных.

Всегда протянет руку помощи правозащитник Мурат Уббиниязов из Нукуса, Николай Кунгуров из Янгиюля. И, конечно, особая благодарность узбекским и зарубежным журналистам. Они помогают отбиваться от наветов и атак. Раньше у независимых правозащитников была репутация маргиналов и «городских сумасшедших», а теперь и местные онлайн-издания не гнушаются общением с нами, видят нашу реальную работу. Начала прирастать наша группа и активистами из регионов, двое человек из Хорезма и Каракалпакстана смогли выбраться в Ташкент на рабочие встречи.

Меняется и отношение со стороны власть предержащих. И не мечтали несколько лет назад о том, что Главное управление исполнения наказаний МВД проявит готовность выслушивать наши требования и реагировать. В этом помогают критические публикации ACCA. Увы, с официальными правозащитными организациями контакты не сложились, это печально.

…Все беды проходят, радует свет надежды в глазах бесправных и обманутых. За последние годы сотни очных и телефонных консультаций родственникам заключенных, инвалидам. Сотни писем и запросов в учреждения. Мои две комнатки часто превращаются в офис и приют для людей из регионов – Кашкадарьи, областей Ферганской долины, Навои, Хорезма, Каракалпакстана.

Как не вспомнить сияющие глаза 5 мамочек из колонии-поселения №42, в которой благодаря нашим постам в социальной сети и журналистским публикациям покончили с антисанитарией! За последние два года в колонии исполнения наказаний №42 вынудили начальство снести развалившиеся подсобные помещения и построить новые современные постройки для женщин (прачечную, баню, туалет) детскую площадку. Там же сделали ремонт в мужском бараке, добилась открытия мастерской для женщин по лепке глиняных статуэток и поставили новые окна.

В 2019 году после 6-месячного давления — наших жалоб в МВД — в спецприемнике на Панельном уволили начальника, полностью снесли все и построили новый барак с кухней. Здесь появилась площадка для прогулок и библиотека.

После наших публикаций о КИН-6 в Папском районе Наманганской области и КИН-7 в Бостанлыкском районе Ташобласти МВД отреагировало на   жестокое обращение с осужденными, избавившись от садистов в погонах. Благодаря нашим волонтерам стало известно о массовом избиении в СИ-1 (Таштюрьма). Здесь выключали электричество и при неработающих видеокамерах охранники избивали совсем молодых ребят. Всю информацию об этом мы также сообщаем журналистам и публикуем в социальной сети.

Так по жизни получается, что занимаешься правами различных категорий граждан. К примеру, в Шахрисабзском районе Кашкадарьинской области пропали молодые девушки, а правоохранительные органы проявляют пассивность при их поиске. Об этом мне пришлось заявить на сессии совещания Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) по человеческому измерению — 2019, прошедшего в Варшаве.

На протяжении трех лет мы с соратниками делаем регистрацию бездомным. Обездоленные хоть могут посещать поликлинику. Оказываю помощь освобожденным женщинам-инвалидам и матерям с детьми получить социальное жилье от хокимията.  Пишу заявления, хожу с ними на приемы. Сил на все это тратиться много, зато мы чувствуем себя счастливыми, когда удается помочь людям. Мои заявления в защиту больных людей, но не имеющих инвалидности, отношу в Министерство здравоохранения и ставлю на Фейсбук. В итоге людям дают группу инвалидности, а несовершеннолетним статус — «инвалид-детства».

Постоянно проводим мониторинг судебных процессов. Из-за нехватки времени на написание текстов стали делать прямые репортажи в социальной сети.

В 2018 году я подала в суд на сфальсифицированные выборы аксакала махалли «Ракатбоши» в Ташкенте, выиграла суд. Аксакал до сих пор на месте. И совсем неудивительно, что теперь он ставит печати и штампы на кляузы соседей в мой адрес. Ну это примета времени, когда беззаконие и кумовство бесчинствуют.

Может быть это не самое существенное из того, чего удалось добиться, но наиболее памятное.

Сейчас стало полегче, хотя унизить и наказать меня попыток не становится меньше. В спецпрокуратуре, курирующей пенитенциарные учреждения, даже заявили о   возбуждении уголовного дела против меня, как лидера инициативной группы «Открытая линия». Коллегам из Международного партнерства за права человека (IPHR), Норвежского Хельсинкского комитета (NHC) и Ассоциации «Права человека в Центральной Азии (AHRCA) даже пришлось выступить с заявлением в мою поддержку, за что я им очень благодарна.

Угрожают порой в колониях, угрожают у Омбудсмена, безуспешно пытаются дискредитировать в глазах граждан онлайн и офлайн. Такое отношение к правозащите, увы, стало привычным для узбекских коллег.

Я и мои соратники получили закалку при прежнем режиме и не боимся твердо высказывать свою позицию на десятках пикетов возле различных госучреждений. На нашем календаре круглосуточно 10 декабря – День прав человека.

Татьяна Довлатова,

лидер инициативной группы «Открытая линия»