Узбекистан: десятки тысяч осужденных содержатся в бесчеловечных условиях

Хельсинкский фонд по правам человека (HFHR, Польша) активно содействует развитию гражданского общества в Узбекистане. Значительным результатом взаимодействия с активистами стал мониторинг прав человека в местах лишения свободы. Недавно правозащитники начали распространять подготовленную фондом памятку «COVID-19 в местах лишения свободы. Профилактика и защита прав», которую разработали в фонде. Своим видением ситуации в пенитенциарной системе Узбекистана поделилась с ACCA программный координатор организации Любовь Красницкая.

— Как вы лично оцениваете факты, приведенные в докладе?

— С большим сожалением приходится констатировать, что проблемные вопросы пенитенциарных систем стран Центральной Азии примерно одинаковые. Узбекистан при этом отнюдь не является исключением. При подготовке доклада мы в очередной раз убедились, что унижающее достоинство человека обращение со стороны администрации исправительных учреждений, бесчеловечные условия проживания и труда осужденных, процветающая коррупция и, что еще хуже, психические и физические формы насилия, включая пытки, затрагивают абсолютно всех лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы, а не отдельную их группу.

С прискорбием следует отметить, что это не единицы, а десятки тысяч осужденных, которые отбывали или до сих пор отбывают наказание.  Большой моральный груз лежит и на их семьях, которые испытывают издержки пенитенциарной системы на себе не только во время отбывания наказания родственника, но и после его освобождения. По сути, именно родные и близкие вместо государственных органов выполняют ресоциализацию бывших заключенных.

Как мы отмечали в своем отчете по мониторингу, целью всех пенитенциарных систем является наказание за преступное поведение, но многие из них также стремятся выполнять другие функции, в первую очередь — реабилитационную, помогая правонарушителю вернуться в общество и предупреждая повторное нарушение закона. Пенитенциарная система Узбекистана, к сожалению, выделяется своим карательным подходом, отсутствием возможностей пройти обучение или реабилитацию, негуманными условиями и практиками, целью которых является унижение и дегуманизация заключенных.

— Как ужасающие цифры и факты доклада изменили ваше восприятие Узбекистана до работы над докладом и после?

— Недавно в качестве сувенира из Узбекистана я получила глиняную статуэтку пожилого человека в традиционном узбекском наряде с лепешками в руках. Казалось бы, что такой небольшой сувенир может быть прекрасным напоминанием о гостеприимстве и добродушии узбеков, вкусной восточной кухне и ароматных фруктах, выращенных в лучах горячего солнца. Но к сожалению, история этой статуэтки весьма печальная. Она изготовлена лицами, отбывающими наказание за уголовное преступление в одной из колоний на территории страны. Несмотря на состояние здоровья, осужденные стараются попасть на оплачиваемую работу в колонии, чтобы заработать хоть какие-то средства, которые можно будет потратить на продукты питания в специальном магазине на территории колонии и тем самым хоть как-то разнообразить свой рацион. На производстве есть возможность принять душ и привести себя в порядок значительно чаще, чем у тех лиц, кто не работает. Санитарно-бытовые условия мест лишения свободы, как свидетельствуют результаты доклада, требуют кардинальных улучшений.

— Насколько трудно было собирать информацию по заключенным?

— С одной стороны, мы столкнулись с проблемой получения официальных данных от государственных органов. Например, в открытом доступе отсутствует официальная статистика по количеству отбывающих наказание в местах лишения свободы с делением по демографическим показателям. Также нам было отказано в предоставлении данных о количестве и типе исправительных учреждений в стране. С другой стороны, стоит отметить готовность бывших осужденных и их родственников общаться с нашими экспертами. Несмотря на то, что содержание бесед и воспоминания о прошедших в неволе годах были весьма печальными, а иногда и ужасающими, эти разговоры имели в какой-то мере терапевтический эффект для самих респондентов.

— По каким критериям вы оцениваете деятельность работы инициативных групп и отдельных активистов по защите прав заключенных?

— Этот вопрос не совсем корректный. Мы же не контрольный орган, чтобы давать оценку чьей-либо работе. Мы точно такая же правозащитная организация, как и инициативные группы или национальные организации в других странах. За время работы нашего фонда накопился огромный багаж знаний и опыта в области мониторинга прав человека, поэтому деятельность направлена не только на наблюдение за соблюдением прав человека органами власти в Польше, но и на распространение нашего опыта в других странах путем проведения образовательных мероприятий, стажировок, обменных визитов.

— Каким образом Хельсинский фонд и международные организации могут помочь продвижению реформ в пенитенциарной системе? И готовы ли власти Узбекистана к такой помощи?

— Хельсинкский фонд накопил 30-летний опыт образования в области прав человека для юристов, правозащитников, а также сотрудников государственных органов. Наши специалисты имеют опыт проведения образовательных программ для сотрудников пенитенциарных систем во многих постсоветских странах — России, Грузии, Таджикистане. Когда-то в далекие 90-е в наших тренингах участвовали и узбекские представители.

Мы и другие международные организации открыты для сотрудничества. Отмечу, что на постоянной основе готовы делиться накопленным опытом в реформировании пенитенциарной системы с точки зрения международных стандартов. Например, в Узбекистане мы можем предложить обучение сотрудников, вовлеченных в работу механизма Омбудсмен+, который действует относительно недавно в Узбекистане. Готовы ли власти к сотрудничеству? Мне кажется, этот вопрос уместнее адресовать самим властям. В качестве примера расскажу, что на наши образовательные мероприятия для сотрудников полиции в Польше стремятся попасть значительно больше желающих, чем мы можем предоставить мест.