Кыргызстан: во время пандемии выросло количество нарушений прав человека

Глобальная пандемия COVID-19 привела к усилению нарушений основных прав в Кыргызстане, поскольку власти страны ограничили эти права способами, выходящими за рамки оправданного соображениями общественного здравоохранения. Об этом говорится в отчете, составленном организацией Международное партнерство за права человека (МППЧ) и общественным фондом «Legal Prosperity».

Авторы документа отмечают, что власти республики пытались подавить обсуждение вопросов, связанных с COVID-19 в СМИ и социальных сетях; запугивали и преследовали тех, кто критиковал ответные меры властей на пандемию; и без надлежащего обсуждения и консультаций продвигали законы, негативно влияющие на ситуацию гражданского общества и СМИ.

Чрезвычайные режимы (ЧС во всей стране и ЧП в Бишкеке и ряде областей) предусматривали ряд ограничений, в частности, на свободу передвижения и собраний. Ввиду этих ограничений, Кыргызстан сообщил Генеральному секретарю ООН о своем отступлении от положений Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП), защищающих эти два права. Республика стала единственной центральноазиатской страной, сделавшей этот исключительный шаг в контексте пандемии коронавируса.

Однако введение режима чрезвычайного положения отрицательно сказалось и на защите других прав, помимо формально приостановленных.

Так в условиях чрезвычайных режимов правоохранительные органы останавливали, выносили предупреждения и штрафовали тысячи людей за нарушение комендантского часа и других правил.

«Лицам, задержанным за нарушение комендантского часа, не была предоставлена правовая помощь, и они часами содержались в переполненных полицейских камерах, где подвергались повышенному риску заражения COVID-19. Некоторые из законодательных положений, введенных для наказания нарушений правил чрезвычайных режимов, сформулированы нечетко и предусматривают несоразмерно суровые наказания, такие как большие штрафы и даже тюремное заключение. В начале кризиса COVID-19 адвокаты сталкивались с трудностями в оказании помощи клиентам, так как они не были освобождены от ограничений на передвижение, введенных в Бишкеке и других местах», — говорится в докладе.

Действия властей в этот период привели к тому, что в течение нескольких недель журналисты также не имели аккредитации для работы в столице и других регионах, где действовало чрезвычайное положение, и поэтому не могли эффективно осуществлять свою профессиональную деятельность.

Кроме того, журналисты сообщали о проблемах с получением необходимой информации от государственных чиновников о мерах, принимаемых в борьбе с коронавирусом. Ограничительная политика в отношении СМИ в первую очередь затронула независимые издания, в то время как государственные СМИ использовались в качестве платформ для передачи правительственной информации о пандемии.

Помимо этого, Государственный комитет национальной безопасности КР (ГКНБ) задерживал, угрожал и заставлял пользователей социальных сетей «публично извиняться» за сообщения, содержащие якобы «ложную» информацию о пандемии. Среди них были медицинские работники, обратившие внимание на отсутствие соответствующих средств защиты от COVID-19 в медицинских учреждениях.

Также, как отмечают составители отчета, на фоне пандемии в Кыргызстане имели место попытки продвинуть спорные законопроекты, такие как закон «О манипулировании информацией», а также широко критикуемый законопроект об НПО.

Последний документ увеличивал и без того тяжелое бремя отчетности для НПО, и гражданское общество опасается, что он может быть использован для запугивания неудобных для властей неправительственных организаций.

В рамках чрезвычайных мер, реализованных в Бишкеке и других регионах, проведение любых собраний было запрещено.

«Однако на практике правоохранительные органы применяли этот запрет выборочно, позволяя проводить одни мирные акции протеста и разгоняя другие, в том числе протесты, участники которых соблюдали правила социального дистанцирования и носили защитные маски», — отмечают составители доклада.

Во время пандемии риск заразиться коронавирусной инфекцией заметно вырос в учреждениях пенитенциарной системе. Решить эту проблему должна была принятая в середине мая 2020 года амнистия. Она предусматривала освобождение некоторых категорий заключенных, в том числе престарелых и лиц с инвалидностью.

«Практическое воздействие амнистии было ограниченным, поскольку она не распространялась на заключенных, осужденных за определенные преступления, даже если они подпадали под категорию, имеющую право на освобождение. Амнистия не распространялась и на тяжелобольных. Органы власти не освободили престарелого, больного правозащитника Азимжана Аскарова, несмотря на неоднократные призывы гражданского общества и международного сообщества. Он также не получил надлежащей медицинской помощи в связи с ухудшением своего состояния, и в июле 2020 года он трагически умер в тюрьме – от пневмонии, известной как серьезное осложнение COVID-19», — указывается в докладе.

В период пандемии в республике также выросло число случаев домашнего насилия, в то время как жертвам стало труднее избегать насилия и обращаться за помощью из-за карантинных мер. Кризисные центры также не смогли продолжить работу в обычном режиме во время карантина.

Положительным аспектом стали принятые во время пандемии поправки к законодательству, расширяющие список оснований, по которым подозреваемые в совершении насилия в семье могут быть временно задержаны в целях защиты жертв. Однако ключевой проблемой остается отсутствие эффективного доступа к правосудию для потерпевших.