Казахстан: осужденный политолог обвинил власти в правовом беспределе

Известный казахстанский ученый-синолог, востоковед, политолог Константин Сыроежкин, осужденный на 10 лет лишения свободы по обвинению в государственной измене, обвинил казахстанские власти в правовом беспределе.

Константин Сыроежкин — весьма известная фигура в научных кругах не только Казахстана, но и России, Китая. В 1981 году Сыроежкин окончил Высшую школу КГБ СССР. В 1987 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «Политическая роль рабочего класса в КНР (1949—1957 гг.)». В 1995 году защитил докторскую диссертацию по теме «Регламентация межэтнических отношений в КНР: теория и практика (50-е — 80-е годы). Является академиком Академии политической науки Республики Казахстан и Казахстанской Академии социальных наук и почетным профессором Синьцзянского университета. С 2006 года был главным научным сотрудником Казахстанского института стратегических исследований (КИСИ) при президенте Республики Казахстан.

Автор книг, многочисленных монографий, публикаций и исследований по различным направлениям взаимоотношений Казахстана и Китая. Следует также отметить, что Сыроежкин был советником по вопросам Китая у нынешнего президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева в годы, когда тот работал премьер-министром. Более того, есть сведения что известный китаевед был главным научным консультантом докторской диссертации Касым-Жомарта Токаева, которую тот защищал в 2001 году в Институте актуальных и международных проблем Дипломатической академии в Москве.

Неудивительно, что при такой репутации и авторитете новость о задержании Сыроежкина сотрудниками Комитета национальной безопасности вызвала большой общественный резонанс.

Следует также пояснить, что политолог (как потом выяснилось) был задержан еще в феврале 2019 года. Однако о том, что он задержан по подозрению в госизмене стало известно только в мае, да и то — после того, как его друзья и знакомые забили тревогу по поводу его исчезновения: с Сыроежкиным не могли связаться на протяжении двух месяцев и никто не знал, где он находится.

И только тогда, когда поднялся шум, КНБ выступило с сообщением, что Сыроежкин не пропал без вести, а задержан.

10 июля в американской газете Wall Street Journal (WSJ) была опубликована статья, содержащая подробности задержания Сыроежкина. В ней сообщалось, что политолога задержали в его квартире сотрудники контрразведки в ходе секретной спецоперации. «Сыроежкин, возможно, передавал секретные документы людям, связанным с китайской разведкой и, вероятно, «получал за это денежное вознаграждение, — говорилось в материале.

Кроме того WSJ привела официальную позицию Пекина: китайские власти охарактеризовали дело Сыроежкина как «высосанную из пальца новость».

7 октября в Алматы Сыроежкин был осужден на 10 лет лишения свободы с отбыванием наказания в учреждении максимальной безопасности (колония строгого режима). После отбытия наказания ученого лишат казахстанского гражданства и выдворят за пределы страны с пятилетним запретом на въезд на территорию Казахстана.

Следует отметить, что поскольку речь шла о государственной измене и утечке государственных секретов, суд над Сыроежкиным проходил в закрытом режиме и никаких подробностей дела, равно как и обвинения не сообщалось. Отмалчивались государственные органы и о том, где отбывает наказание Сыроежкин и в порядке ли он, учитывая его возраст — на момент задержания Сыроежкину было 63 года.

И только спустя полтора года с момента задержания политолога — в октябре 2020 года ученый дал о себе знать. В некоторых казахстанских СМИ появилась его статья «Записки неравнодушного. Парадоксы казахстанского правосудия». В этой публикации Сыроежкин рассказал о своих злоключениях и о том, что конкретно ему инкриминировалось:

«В качестве доказательств моей «преступной деятельности» следствие рассматривало мои статьи и материалы, подготовленные по просьбе моих китайских коллег; мои научные контакты с китайскими коллегами; привлечение в качестве авторов некоторых материалов казахстанских учёных и получение мною и ими от китайской стороны гонораров за выполненную работу. Но для меня так и осталось тайной, каким образом моя деятельность могла нанести ущерб интересам национальной безопасности Казахстана и в чём конкретно этот ущерб выражался?» — написал политолог.

При этом он подчеркнул, что все его публикации были подготовлены исключительно на основе открытых источников, которые не содержали никакой секретной информации.

«Никоим образом эти материалы не могли нанести (и не нанесли!!) ущерба национальным интересам РК и его международному имиджу. Цель их написания была иной – лучшее понимание позиций друг друга и имеющих место проблем в двух- и многосторонних отношениях Китая с государствами Центральной Азии. Если рассматривать эту деятельность как государственную измену, то тогда Казахстану нужно прекратить всякое международное сотрудничество, разорвать международные соглашения, которые предусматривают контакты в гуманитарной (в том числе научной) сфере, а заодно уж и выйти из «Болонской системы», одно из основных требований которой – наличие зарубежных публикаций и обязательные контакты с зарубежными коллегами. Логичным было бы упразднить и соответствующие статьи Конституции Казахстана, гарантирующие свободу слова, а также право на свободу получения и распространения информации», — отметил Сыроежкин.

По оценке другого известного казахстанского политолога Андрея Чеботарева, скорее всего причина кроется в том, что Константин Сыроежкин «кому-то не угодил или помешал».

— Однако ответы на эти вопросы мы не знаем до сих пор, — отметил Чеботарев. — Но главное то, что в Казахстане, несмотря на то, что наметились определенные политические перемены, связанные с уходом бывшего президента страны Нурсултана Назарбаева, мы видим, что разные категории людей фактически остаются беззащитными. Даже если беззащитными перед системой являются самые яркие ее представители, что говорить о простых людях, которые сталкиваются с полицией? Что говорить о гражданских активистах, об оппозиции, которых тоже хватают, везут в СИЗО и возбуждают уголовные дела? И когда дело дошло до ареста Сыроежкина, сразу же вспомнились знаменитые дела врачей академиков и ученых, которые были во времена правления Иосифа Сталина. Я надеюсь, что Сыроежкин сможет добиться если не оправдательного приговора, то хотя бы условно-досрочного освобождения. Такие люди, как он, должны заниматься своим делом, вносить лепту в развитие всей страны и особенно науки.

Чеботарев был, пожалуй, единственным, кто отреагировал на статью Сыроежкина.

«К сожалению, моя первая записка о парадоксах казахстанского правосудия не получила широкого отклика у политологов, юристов и международников, которым, собственно говоря, она и была адресована. Молчание чиновников и депутатов – вполне объяснимо, хотя и удивительно, поскольку реформа судебно-правовой системы должна широко обсуждаться», — высказался по этому поводу сам Сыроежкин в своей новой статье, опубликованной 18 декабря в Facebook.

По словам Сыроежкина, он выявил еще один парадокс в казахстанской судебной системе: согласно действующего законодательства он имеет право ознакомиться с итоговыми материалами по его делу, однако из-за того, что дело было о госсекретах, ему в этом праве отказывают.

«Ситуацию, в которой оказался я и администрация учреждения, где я отбываю наказание, можно смело характеризовать как правовой нонсенс, порожденный стремлением ограничить гласность судебного процесса и за грифом секретности скрыть либо свои некомпетентность и непрофессионализм, либо огрехи в судебно-правовой и политической практике, либо того хуже – элементарный заказ кого-то из «сильных мира сего». Любой из этих вариантов к демократии и нормам, изложенным в подписанных Республикой Казахстан международных пактах по правам человека, отношения не имеет. Не достучавшись до казахстанского правосудия, я решил обратиться с открытым обращением к президенту и парламенту Казахстана, а заодно – казахстанским и международным структурам, именующим себя правозащитными организациями. Надеюсь, что хоть кто-то откликнется, поскольку с моей точки зрения это – реальный правовой беспредел!», — подчеркнул Сыроежкин в своем втором обращении.